МУЧИН Матвей Васильевич
кавалер ордена Дружбы, заслуженный работник народного хозяйства Республики Саха (Якутия).
Ожившие воспоминания становятся для меня еще более яркими и теплыми, кода я открываю семейный фотоальбом, просматриваю фотографии родных и близких, друзей и товарищей, земляков, многих из которых уже нет среди нас. И они уводят меня в далекие времена детства, в годы войны и послевоенное время, в годы нищеты и убогости нашего житья-бытья… Из туманной далекой дали всплывают живые образы людей, которые встретили нас в урочище Тыһаҕас Өлбүт, куда правление колхоза определило нашу одинокую мать на ферму дояркой из Ергенняха, весной 1944 года. Несмотря на свою ограниченную материальную возможность, я бы даже сказал, бедность и нищету, очень тепло и душевно нас встретили среди других колхозников бородатый и очень похожий, по-моему сегодняшнему представлению на Климента Аркадьевича Тимирязева, старик Лазарь Сергучев со своей женой-бабушкой по имени Анна. Оказывается, они были отцом и матерью Лазаря Лазаревича Сергучева – одного из самых известных людей нашего Батаринского наслега.
Мы-то сейчас знаем, а раньше и знать не знали, что наш наслег – один из самых маленьких образований по территории и по численности населения среди чуть более 460 наслегов республики дал очень много известных людей не только в масштабе района, но и республики. Среди них первый из народа саха Герой Советского Союза Ф.К. Попов, такие яркие представители сцены и музыки, как один из первых в республике народных артистов СССР Д.Ф. Ходулов, народный артист ЯАССР, заслуженный артист РСФСР Г.Г. Колесов, заслуженный артист ЯАССР Л.Л. Сергучев, народный артист РС(Я), известный самодеятельный композитор, мелодист А.Н. Варламов, заслуженный работник культуры РС(Я) Данил Санников, самодеятельного артиста Семена Терентьевича Мучина, принимавшего среди семи представителей Якутской АССР, в том числе Суоруна Омоллоона, Сергея Зверева, Луки Турнина, Клавдии Ануфриевой, участие на первой Декаде культуры и искусства в 1957 году в г. Москве и выступавшего со сцены Большого театра. Свои самые первые и лучшие песни «Кыракый уолчааммар», «Кыракый кыысчааммар», «Кыыс Амма», «Күөрэгэй» и другие сочинял Валерий Ноев, живя в нашей Батаре в период с 1963 по 1972 годы, в Батаринской семилетней школе училась и ныне известная мелодистка Галина Шахурдина. Её мать учительница начальных классов Стручкова Мария Федоровна очень хорошо играла на мандолине, видимо и эта привязанность матери к музыке сыграла не последнюю роль в становлении Галины Никитичны как мелодиста. То, что даже в военное время в Батаринской школе неплохо работал драмкружок по инициативе тогдашнего директора школы — одного из образованнейших людей не только в районе, но и в республике Еремея Максимовича Яковлева, и то, что часто и в колхозном клубе ставили спектакли с привлечением учащихся, безусловно повлияли и привили со школьной скамейки любовь Лазаря Лазаревича к искусству и сцене.
Так вот, приехав на новое место жительства Тыһаҕас Өлбүт, я с братом Петром часто ходили в типовой коровник (хотон), где работала наша мать, и за одно много времени проводили у стариков Лазаря и Анны, которые проживали как охранники в том самом хотоне с коровами в угловой небольшой комнате.
По рассказам соседей и, насколько я помню, старик Лазарь Николаевич очень много там столярничал и заодно нам с братом делал и потом дарил различные игрушки вроде коровы и бычка из тальника. За это мы были очень благодарны ему. Оказывается, он ещё делал примитивные лыжи из осины, даже коньки из дерева с мягким креплением, полозья которых умудрялся делать из откуда-то найденной жестянки и дарил своему сыну Лазарю и школе. Видимо потолком его мастерства и столярнического дела были музыкальные инструменты вроде балалайки или скрипки из двух-трех струн. Как он умудрялся в таких примитивных, даже ужасных условиях делать такие вещи, я до сих пор не могу найти объяснения. Сейчас вот думаю – откуда у Лазаря Лазаревича универсальные способности великолепного спортсмена, лыжника, ставшего в 1949 году чемпионом Якутии среди взрослых и еще в 1952 году, будучи студентом Щепкинского училища, впервые из народа Саха участвовавшего на международных соревнованиях в Финляндии. Я своими глазами видел, как он в юные годы великолепно играл на балалайке в доме родителей, и в 1950 году был поражен его игрой на гармошке на ысыахе в Ергеннехе.
Оказывается, простые неграмотные крестьяне – его родители с молоком матери привили ему любовь не только к родному краю, лесам и полям, но и к спорту, музыке. Многие знающие люди рассказывали, как Лазарь Лазаревич со своим другом детства Петром Павловичем Санниковым, как только осенью извилистая речушка под Тыһаҕас Өлбүт подмерзала, раскатывали по ней десятки километров на коньках, несмотря на убогость и примитивность тогдашнего спортинвентаря, и конечно же, еды и пропитания.
Я хорошо помню мать Лазаря очень добрую, мягкую, и несмотря на свой преклонный возраст, худощавую стройную бабушку Анну — родную сестру известного якутского шамана Николая Протасова. Между прочим, в наши детские годы много всякого говорили об этом знаменитом шамане, обладавшем незаурядными гипнотическими способностями, и даже нас пугали, когда мы с братом чересчур баловались во дворе вокруг своего балагана и хотона. Ведь наш балаган со встроенным хотоном, где мы жили с 1945 по 1949 годы, стоял всего навсего в 350-400 метрах от того места, где на основной дороге на небольшом пригорке над речкой этот великий шаман совершил попытку самоубийства, перерезав свое горло ножом. Говорили, что он сначала пытался утопиться в речке, потом старался повеситься на поперечной перекладине больших ворот, но тоже не получилось, и потом пошел на отчаянный шаг, перерезав горло. Действительно, мы видели как на этой перекладине торчал долгое время узелок, от какой-то веревки. И этим нас пугали, а рядом был стволовой корень громадного некогда дерева, под которым действительно он сделал себе этот «харакири». Два пожилых мужчины вовремя подоспели к нему, истекающему кровью, хрипевшему изо всех сил знаменитому шаману, оказали первую медицинскую помощь. В связи с жуткой историей милиция и соответствующие органы очень долго натаскивали и даже заключали за решетку проживавших рядом с местом трагедии Колесова Луку Павловича (Байбаалап уола) и Попова Петра Гаврильевича (Хаппытаал), обвиняя их в попытке к убийству. К счастью Николай Протасов был грамотным человеком, умел писать, даже был в одно время первым трактористом. Чуть поправившись от лечения, в Якутске он письменно дал объяснение, что сделал это сам, совершенно сознательно, из-за бушевавших внутренних противоречий и что эти люди ни в чем не виноваты. Только после этого их отпустили. И говорят, что впоследствии он даже писал о том, что речке Тиэрэ с долиной, берущей начало на границе с Чурапчинским районом и впадающей в районе нынешнего Бэдимэ в речку Суола, уготовано светлое грядущее, ведь она не приняла мою смерть.
Однако, вернемся к Лазарю Лазаревичу. Говорили, что он каждое утро рано уходил в школу либо пешком, либо на лыжах в Сымах, что находится на более чем в десяти километрах от Тыһаҕас Өлбүт и таким же макаром возвращался обратно пешком. Видимо все это его очень закалило, возмужало. Он был на редкость шаловливым, подвижным, бойким, быстрым во всех делах. Его мать Анна часто имяречила, то есть начинала повторять слова, внезапно обращенные к ней. И помню, как иногда шаловливый Лазарь подходил сзади к матери и громко говорил: раз, два, три…, и на удивление старушка начала повторять то же самое и подражать солдатской маршировке своего сына, что вызывало у всех много смеха. А однажды, достав где-то немного муки, его мать мешала тесто для лепешки, и сын на цыпочках подошел сзади и что-то сказал громко и бабушка опять начала повторять то же самое, да плюс еще немного разбросала по столу остаток муки и стала гоняться за сыном вокруг печки-камелька, что было очень забавно нам ребятишкам смотреть. Но мы были свидетелями много раз того, как Лазарь всю дорогу старался помогать матери, облегчить ее труд, как мать и сын трепетно относились, очень любили друг друга. Он в полной мере ощущал животворное тепло её натруженных мягких рук. Видимо у Лазаря, как у будущего артиста, было много энергии, забавы и его шутки били через край, тем более, что он был физически очень крепким молодым юношей и парнем.
Родители Лазаря Лазаревича Анна Федоровна и Лазарь Николаевич родили трех мальчиков и одну дочку. Самый старший Иннокентий Лазаревич является ровесником Великой Октябрьской Социалистической революции, и в 1942 году был призван в ряды Советской Армии, сражался на Северо-Западном фронте стрелком отдельной 21-ой лыжной бригады, и получив тяжелое ранение, вернулся домой и учительствовал в Батаринской семилетней школе, беря себе на воспитание дочерей умершей в 1942 году старшей сестры Елены, и умершего в 1943 году её супруга. Он стал большой опорой и для младшего Лазаря, когда он учился в Сымахе, а затем, когда он перебрался в Майю. Второй сын Иосиф был призван в армию буквально в июне 1941 года, и родители в 1942 году получили печальное известие, что он погиб в боях на территории Новгородской области. У моего двоюродного брата, ветерана войны Мучина Ивана Николаевича, была фотография довоенных лет, где он запечатлён с Иосифом Лазаревичем и еще с двумя мне неизвестными людьми. На фотографии Иосиф такой молодой, высокий, атлетически сложенный человек с красивой густой шевелюрой, и почему-то мне кажется, что на него сегодня очень похож сын Лазаря Лазаревича Карл Лазаревич… Из двоюродных братьев Лазаря Лазаревича я знаю Сергучева Петра Лукича, который был призван в армию в 1941 году, дошел до Берлина, и после года службы в оккупационных войсках вернулся на родину в 1946 году и женился на родной сестре первого из якутов Героя Советского Союза Федора Попова. Петр Лукич был добрейшим из добрых людей, уравновешенным, спокойным, душой и сердцем, болевшим за общее дело человеком. А его родной брат Сергучев Семен Лукич сражался на Восточном фронте, и оттуда вернулся в родные края лишь в 1950 году. Возможно, из их родни еще многие были призваны в армию, но, увы, я не располагаю другими информациями.
Сейчас на отдалении многих лет, я думаю, что феномен успехов Лазаря Лазаревича были заложены еще его родителями, окружающими соседями, людьми еще с детских, юношеских лет, именно тогда он получил мощный духовно-нравственный заряд, потенциал, вкупе с его безграничной привязанностью, любовью к родным местам, лесам и полям, добрым народным традициям. Он с малых лет знал цену куску лепешки, глотку животворного молока, и главное, был приучен к труду, самодобыванию знаний, средств к существованию. Мы никогда не должны забывать сотворенные им прекрасные образы на сценах драматического театра и на многочисленных гастролях— Партизана Егорова в пьесе «Хабырылла Дьөгүөрэп» Ильи Находкина, Красного Шамана «Красный Шаман» П. Ойунского, Күкүр Уус, Айаал «Күкүр Уус», «Айаал»Суоруна Омоллона, Чоочо «Манчаары» В. Протодьяконова, Сатина «На дне» М. Горького, Ньургун Боотур в опере «Ньургун Боотур» М. Жиркова и Г. Литинского и многих-многих других. За выдающуюся роль в развитии театрального искусства ему в далеком 1965 году присвоено почетное звание заслуженного артиста республики, отмечен в 1970 году в ознаменование 100-летия В.И. Ленина медалью и почетной грамотой Президиума Верховного Совета ЯАССР.
Лазарь Лазаревич почти одногодок с моей старшей сестрой Прасковьей Васильевной и её мужем Григорием Ефимовичем Захаровым. Они учились в одно время в Батаринской семилетней школе. И, я был много раз свидетелем того, когда в 60-70-80, даже в 90-е годы Лазарь Лазаревич, выезжал в родной Сымах, когда встречался с ними и они как маленькие дети трепетно радовались своей встрече, обменивались своими воспоминаниями, очень тепло, с глубочайшим уважением обращались друг к другу. Однажды на одну из таких встреч к ним присоединился, в доме моей сестры, давно не приезжавший в родной Сымах Николай Варламов (Ньукууппа) – тоже их ровесник, тогда работавший в одном из северных улусов. Какая была трогательная встреча – описать трудно, ведь артистизму, богатству жеста, манипуляции, поставленному голосу Лазаря Лазаревича не было предела, он с Ньукууппа как-бы наэлектризовывали, и своим необычным дружеским поведением снимали стресс с серой, будничной жизни моей сестры и зятя. Но мой зять Григорий был в свое время тоже не из робкого десятка. Он в годы войны и послевоенное время с Лазарем не раз играл в спектаклях на колхозной сцене, был остроумным, непревзойденным юмористом, удивительно точно подражал кого угодно. И, помню, все это очень забавляло Лазаря Лазаревича, он даже говорил, что будь Григорий артистом, он был бы одним из самых известных.
Жаль, что находясь в водовороте быстротекущего сегодняшнего времени, во многих случаях мало уделяется внимание таким людям, которые представляют целые пласты нашей недавно пройденной истории. Ведь сколько еще неизведанного, неизвестного они унесли с собой. Кажется, за год до смерти Лазаря Лазаревича, когда я летом в одно воскресенье, на своем уазике проезжал через Тыһаҕас Өлбүт в Ергеннях, он уже состарившийся, поседевший, в белой крестьянской рубашке и босиком сидел прямо на земле,недалеко от дороги, и как-бы уныло и грустно смотрел вдаль в сторону, где раньше жили его родители. Очень обидно, что день современного человека расписан буквально по часам. Мы с ним просто перебросились дежурными фразами, и так-как у меня было много народу, я не смог с ним долго разговаривать. И сидя за рулем машины в пути в Ергеннях, я вновь погрузился в раздумья, и упрекал себя в том, что никогда не нахожу времени для основательной, душевной беседы, ведь детство в трудные годы войны проходило именно там, в Тыһаҕас Өлбүт… И представлял, что он – Лазарь, оставаясь наедине с природой, в тот солнечный теплый, летний день в своем родном урочище, наверное, глубоко погрузился в прошлое и прокручивал в памяти, воскрешал в душе замечательные, светлые дни детства и юности. Может, он на самом деле чувствовал, что это его последнее прощальное лето в своих родных местах, и потому, может быть, сидя в спокойной обстановке предавался былым воспоминаниям детства и юношества, когда он вдоволь получал излучаемые тепло, любовь и щедрость души от родителей, когда все колхозники – такие добрые и милые, в своих заплатанных штанах, потрепанных рубашках и телогрейках, не покладая рук проливали свой пот, работали от зари до зари… Когда, более остро чувствовались милый запах земли, сората и полыни, гармония прохладных вешних дней и гомон уток, и трель жаворонков ранних, и немощный гул водопада, покой, прозрачность теней белой ночью, когда на летовьях, устланных цветами, под боком стареньких белесых балаганов, иль прохладной осенью на побуревших лугах бежало босиком его детство… Но, время беспощадно, оно бежит неумолимо, оно никого не любит и никого не ненавидит, оно равнодушно ко всем. Сейчас выросло целое поколение с совершенно новым менталитетом, явно с другим подходом к миру, действительности, истории. И весьма сложно сейчас обратить достаточно серьезно их внимания к нашим былым воспоминаниям, может быть, иногда в какой-то мере догматическим, неинтересным для них, нам трудно доказать, что, и раньше было много чего хорошего, здравого, логичного, радостного, более того, поэтичного.
Поэтому несмотря ни на что мы, каждый, должны в силу своих возможностей, способностей из пелены крепко забываемого прошлого стараться побольше рассказать, говорить, доводить до юного поколения о жизни, работе, творческом пути таких величин как Лазарь Лазаревич Сергучев, имя которого должно быть вписано золотыми буквами на анналах нашей не только театральной истории.
